Сергей Очинян - Казаки и мангусты. Сборник рассказов
Рома согласился сниматься, потому что ему нужны деньги. Вадим согласился, потому что ему скучно. Пока я делал заплыв в океан, они нашли четвертого – Сашу из Волгограда.
А я тем временем в воде повстречал Валю. Оказалось, что она знает этих сумасшедших туристок у бассейна. И даже более – читает им лекции. Они русские. У них комплексный тур-курс «Как почувствовать себя красивой и влюбить в себя мужчину». Я с надеждой спросил, не нужен ли им тренажер. Сначала Валя от смеха ушла под воду. Но когда просмеялась и всплыла, то сказала, что это может быть интересным, ибо «гендерная интрига обеспечит тренингу мотивационный посыл» и велела прийти завтра к девяти к бассейну.
Всю обратную дорогу улыбался индусам, собакам и даже пальмам. В голове роились бесчисленные сценарии завтрашних мотиваций в самых сладостных сочетаниях. Но подойдя к дому, осознал, что варианта на самом деле всего два. Или индийское кино за деньги, или двадцать бесплатных прелестниц. Присел на оставшееся от собаки полотенце и закручинился.
Призрак славы в свете софитов видится только дилетантам. Битые волки индийской массовки знают, почем фунт лиха. Помнится, был фильм о спорте. Наличие бледнолицых болельщиков в темнокожей толпе, беснующейся вокруг ринга, должно было обозначить высокий статус соревнований. Воплощая замысел режиссера, мы безвылазно провели в душном ангаре весь день. С девяти утра до часу ночи драли глотки, прыгали по трибунам, хлопали, свистели и обильно потели вместе с тремя сотнями индийских бандерлогов.
В прошлом сезоне снимали эпизод гангстерской саги. Мы убегали от малайзийских боевиков из комнаты по коридору на улицу. А там 32 градуса. Дубль! Из комнаты по коридору на улицу. А мы в шерстяных пиджаках. Дубль! Из комнаты по коридору на улицу. После 28-го дубля мой 60-летний напарник, турист из Мюнхена, отжал мокрый от пота галстук и поклялся никогда больше не ходить в кино, если вернется живым. Вы когда-нибудь слышали честную клятву на могучем немецком языке? Мороз по коже сквозь любую жару. Короче, кино и немцы.
К чему же я все это? Ну да, проблема выбора. Или к девочкам в бассейн или к индусам в кабалу. На первый взгляд, бассейн гораздо предпочтительнее, но в этом варианте есть один большой минус. Он сейчас жарит курицу. Нужно пойти к нему на кухню и сообщить, что завтра вместо денег будет гендерная интрига. Тяжела и горяча будет сковорода.
О, серп альтернативы, ты режешь по живому!
Есть вещи, которые невозможно совместить, как бы сильно ни хотелось. Как-то раз один мой знакомый в студенческие годы был обнаружен соседями по комнате спящим после ночной разгрузки вагонов. У изголовья кровати стоял табурет, а на нем лежала шаньга с картошкой. Когда проснулся, его попросили объяснить натюрморт.
– Есть хотел.
– А почему не съел?
– Спать хотел.
Спящий мертвым сном человек с ватрушкой в зубах, на мой взгляд, очень емкий символ альтернативы. Конечно, если этот человек – русский. Потому что для индуса ватрушка – не вопрос. Перед сном по любому съест, чтоб родня не сперла.
У индуса другой извечный выбор: на ком жениться. На той, что выбрали родители, или на той, что нравится самому. Другими словами, на страшной и богатой или на красивой и бедной. Загвоздка в том, что непослушных влюбленных неминуемо выгоняют из дома. Это, кстати, происходит здесь сплошь и рядом, а не только в кино, как многие ошибочно полагают. Поэтому символ индийской альтернативы – мужчина, с тоской глядящий в неведомую даль.
С крыши спустилась разомлевшая от сна на солнце Чайка, попила из миски водички и окинула меня лукавым взглядом. «Эко тебя плющит-то. – усмехнулась она и показала мне язык. – Немцы, женитьба, ватрушка… Что угодно, лишь бы свалить налево и не работать. Альтернативу еще какую-то придумал. Вот для нас, бродячих собак, вопрос к индусу прибиться или к форинеру никогда не стоит. Мы всегда идем к форинерам. Потому что они хотя бы кормят.» Отряхнулась и отправилась обратно на крышу.
Я вздохнул и тоже встал, отряхнул шорты, поджал хвост и пошел на запах жареной курицы.
Султан в гастрономе
Мысли о многоженстве приходят шесть раз в день. В 6, в 8, в 13.30, в 16, в 19.30 и в 21 час. В соответствии с расписанием молитв в местных мечетях. Раздутый динамиками гнусавый голос муллы разлетается далеко и каждому напоминает, что здесь право на гарем гарантируется законом. Редкий случай, когда законодательная основа потакает основному инстинкту. С непривычки такое будоражит. Хотя и женат. А может, как раз поэтому. Но с женой на всякий случай об этом не говорю. Я с ней об этом шесть раз в день молчу.
Кстати, о жене. На Ковалам роуд расположен популярный магазин «Дивайн». Индусы-основатели замышляли элегантный супермаркет, но получилось бестолковое среднее между гастрономом и сельпо. Сапоги за пирогами, пироги за утюгами. Под потолком торгового зала на веревке болтается каменюка размером с мою голову. Очень популярный в Керале амулет. Но лично мне этот магический камень необходим для исполнения супружеских обязанностей.
Я становлюсь строго под талисманом лицом ко входу. Это важно. В руках выданный женой список: «Одна бутылка оливкового масла: пять шагов налево, на стеллаже для европейцев, между яблочным джемом и рыбными консервами. Две пачки чая AVT-премиум: десять шагов назад и чуть-чуть направо, сразу за собачьим кормом.» Это я уже нашел, слава богу. Осталось сливочное масло «направо до упора в лежачем холодильнике рядом с зонтиками от солнца».
Но последняя инструкция остается невыполненной, потому что я замечаю человека, с которым мы вчера на рынке Чала купили полтора килограмма золота. Он стоит у входа в магазин и что-то сосредоточенно ищет в карманах джинсов и рубашки. Это мой давний индийский друг Хамид. А золото – приданое на свадьбу для родственницы его жены.
Кстати, о жене. Хамид родился в большой и бедной мусульманской семье. В юности он уехал в Саудовскую Аравию на заработки. Деньги были необходимы по восьми причинам. Во-первых, чтобы выдать замуж семь своих сестер. А в-восьмых – чтобы жениться самому. Пахать на чужбине пришлось долгих 17 лет, но в итоге хватило на всех. Сейчас у Хамида четверо симпатичных детей от роскошной жены – обладательницы гладкой кожи цвета капучино, потрясающе широких плеч и невероятного малаяламского имени Зина.
Вот об этой Зине я и хочу поговорить со своим другом. И случай как раз подходящий – когда еще встретимся без жен. Стремительно покидаю магазин. Жму руку.
– Хамид, я давно хочу тебя спросить. Ты мусульманин и не беден. И мог бы иметь много жен. Почему у тебя только одна Зина?
Если вопрос его и удивляет, то он этого никак не показывает: если мужчина спрашивает друга о многоженстве у входа в гастроном – значит, так надо. Он достает из кармана искомую бумажку. На ней что-то написано на малаялам.
– Я думал о второй жене. И даже советовался с Зиной. Она сказала – «Никаких проблем, муж мой. Просто я тебя зарежу и все». Больше не думаю.
И глядя в бумажку спрашивает:
– А ты не знаешь, где в этом магазине соль и рис?
Про часы, трусы, весы и градусы
Два самых популярных вопроса, которые нам задают из России, – это есть ли у индийских мужчин трусы под юбкой и какая в Тируванантапураме температура воздуха. Начну со второго.
Последние несколько тысяч лет температура на южных берегах Индии стабильно держится в районе 25—30 градусов. Поэтому термометры здесь не водятся. Не прижились. Местные жители считают их бесполезными, поскольку показания известны наперед, а температуру смотрят в газетах. Примерно по тем же соображениям здесь не держат весы. Количество килограммов в организме человека, в общем, предсказуемо, а существенные погрешности можно увидеть и в зеркале. А еще здесь нет публичных уличных часов. Почему? Ну-у… Придумайте что-нибудь сами.
Моя мама называет штат Керала «страной, где нет часов, весов и термометров». Она любит регулярно прилетать в гости. Как комета Галлея. Только чаще и с более масштабным воздействием на окружающую действительность. С ее появлением в слоях атмосферы нашего дома происходит насильственная перестановка мебели, появляются новые занавесочки, чашечки и суп с клецками.
В отсутствие измерительных приборов время бежит незаметно. «Осталась всего неделя, а я еще ничего не купила!». Спустя пару дней сувенирами завалена вся полезная жилплощадь. И без часов ясно, что время паковать чемоданы. «Все не помещается! Кошмар!»
Предотлетная нервозность усугубляется слухом о том, что Катарские авиалинии коварно повысили расценки на сверхнормативные килограммы багажа. Якобы чуть не до 20-ти долларов за кило. Маме жалко индийские тряпки, слоников и кораллы. И долларов тоже жаль. Она выбрасывает из чемоданов российскую одежду, но облегчение не наступает. Они все равно увесисто возвышаются посреди комнаты и внушают тревогу.
